Я никогда не мог понять, почему любил его.
Сначала я обратил на него внимание, потому что он был прекрасен,
по крайней мере, на мой взгляд. Я заметил его, потому что он был
полон жизни - а не просто молод - и ярок. Он мне нравился, потому
что он был добрый, мягкий и внимательный, даже по отношению ко мне.
Я обижался на него, потому что думал, что он предает меня. Я причинял
ему боль, потому что он был с тем, кого, как я думал, он любил.
Позже он сказал, что любит меня. Я любил его. Слишком долго, слишком
скрытно… У нас было так мало времени.
Возможно, я любил его, потому что он принадлежал Свету, но Тьма
всегда была внутри него. Может быть, я любил его, потому что он
понимал меня. Может быть, я любил его, зная, что из-за меня он бросил
вызов даже самому близкому другу. Может быть, я любил его просто,
потому что он хотел меня. Может быть, из-за того, что я знал, что
он сделает меня уверенным в себе, удалит тайну, даст причину жить
и радоваться жизни. Может быть, может быть. Больше не может. Теперь
я этого уже не узнаю.
Сегодня появились новости. Директор собрал всех в Большом Зале,
и сказал, что он хочет сообщить печальную весть. Холодок дурного
предчувствия пробежал по моей спине, но я не чувствовал ничего,
кроме неопределенного беспокойства, которое было со мной с тех пор,
как он уехал летом.
Торжественно Дамблдор начал. "Многие из вас будут помнить
профессора Люпина, который преподавал Защиту от Темных Сил здесь
четыре года назад, а также снова в прошлом году... "
В прошлом году нам, наконец, удалось понять друг друга. Более двадцати
лет - очень долгое время, особенно когда вы никогда действительно
не были вместе. Но мы, наконец, приспособились, к вечной нехватке
времени. В прошлом году я был счастлив. Тогда, отчаянно нуждаясь
в союзниках, Министерство обратилось к нему, чтобы он попытался
наладить контакт с оборотнями, в то время как Хагрид попробовал
наладить контакт с великанами. Они должны были узнать об этом. Они
никогда об этом не узнают.
Конечно, он согласился. Иначе он не был бы тем, кем был.
Я ожидал этого с июля. С июля, когда я последний раз его видел.
С тех пор не было даже ни одной совы. Слишком опасно, сказали они.
Никакой связи, исключая контакты с Министерством. Ни один из нас
не хотел этого, но мы знали, что это необходимо.
"Рано утром я получил сову из Министерства. Он был убит вчера
вечером группой оборотней, при попытке выполнить опасную военную
миссию. " Альбус никогда не скрывал от детей, что мынаходимся
в состоянии войны. "Это горькая утрата для нас. Мы все скорбим."
Первогодки, которые провели в школе всего 3 месяца, выглядят растерянно,
поскольку большая часть учеников уступает искушению горя. Гриффиндорцы
потрясены, подавлены, в их глазах - слезы. Многие из хаффлпафцев
открыто плачут. Даже несколько моих слизеринцев выглядят обезумевшими.
Он был всеми любим, несмотря на его проклятие, или благодаря этому.
Мне не нужно смотреть на мальчишку, который в этом году заканчивает
школу. Я и так знаю, что увижу. Иногда я пытаюсь понять причины,
по которым он так к нему относился..
Мое лицо - маска, я знаю. Я не дам волю своим чувствам здесь.
Он заслуживает большего, чем бездумный, машинальный, неискренний
плач тех, кто едва знал его. Кто думал, что его проклятие - это
что-то настолько темное и грязное, что его необходимо скрывать и
игнорировать, предпочитая его свет.. Я буду скорбеть по нему, как
он того заслуживает - в темноте и тишине, с воспоминаниями, и возможно,
единственная слеза, скатится у меня по щеке. Без сожалений и мыслей
о том, что-все-могло-быть-иначе, наоборот - с признательностью.
Я поворачиваюсь и выхожу, оставляя детей - и моих коллег - поддерживать
друг друга в их показном горе. Через месяц, самое большее - два,
большинство забудет о нем, как они забыли о Хагриде, который ушел
раньше. Одно поколение учеников сменит другое - и скоро мало останется
тех, кто помнит, что когда-то Ремус Люпин, оборотень, человек, или
просто Ремус, преподавал здесь.
Но я буду помнить всегда.
***
Наконец, я у себя в подземелье. Я предусмотрительно ставлю надежные
охранные заклинания на дверь в дополнение к моей обычной защите.
Конечно, Альбус сможет проникнуть сквозь них, но никто, кроме него
побеспокоить меня не сможет. Я сажусь, а его кресло ставлю напротив.
Из буфета я левитирую скотч и пару бокалов. Я щедро наливаю, для
себя и для него. Но здесь слишком темно. Заклинанием я зажигаю камин.
Одним глотком я опустошаю бокал. Алкоголь обжигает мое горло, как
эта новость, которая сожгла мое сердце. Прошло очень много времени
с тех пор, когда я делал что-то подобное. Я поднимаю его бокал и
выливаю содержимое в огонь - жертва, принесенная ему и тем неизвестным
богам, которые пожелали забрать его жизнь. Нужно почитать их, хоть
они и жестоки. Странно, но огонь никак не реагирует. Сибилла бы
увидела в этом предзнаменование, без сомнения.
Второй бокал, и третий постигает та же участь. Один для меня, один
для него. Я справляю по нему поминки, в его же компании.
Я выпил достаточно, чтобы жжение в сердце прекратилось, и наступила
долгожданная нечувствительность. Достаточно для того, что когда
я смотрю на его кресло, то, я почти готов увидеть его там, со смеющимися
глазами.
"Горюешь обо мне, Северус?" - сказал бы он мне. "А
я и не знал, что столько значу для тебя". Его лицо оставалось
бы торжественным, но его глаза … Усталость ушла бы, оставляя только
улыбку.
Я поцеловал бы его, заставив замолчать и засмеяться, когда я освободил
бы его от одежды.
Затем…
Достаточно. Это - не цель сегодняшнего вечера. Я наливаю еще один
бокал, чтобы вспомнить. На каждый бокал - по воспоминанию.
Смехотворно легко все вспомнить, даже разумом, затуманенным алкоголем.
Первый раз, когда я увидел его - на платформе. Первый раз, когда
мы поговорили. Первый раз, когда я ночью мечтал о нем. Та ночь,
в Хижине. День, когда он вернулся, чтобы преподавать.
"Северус, я и не знал, что ты такой романтик", - смеется
он.
"В этом твоя ошибка", - дурачась, отвечаю я.
"Это всегда было моей ошибкой", - Он выглядит удрученным,
он больше не смеется.
Извинись, прежде чем все разрушишь! "Я сожалею" - До
меня доходит, что я разговариваю с плодом своего воображения.
Возможно, алкоголь был неправильным решением. Но ничто иное не
помогло бы мне справиться. Как и в тот раз, когда он уехал, несмотря
на то, что я был причиной его отъезда. Я едва помню, как я справился
после Хижины. Гнев. Негодование. Что-то, близкое к ненависти.
Как возможно любить кого - то, кого ненавидишь, и ненавидеть того,
кого любишь? Я никогда не был способен понять эмоции. Они для меня
тайна, как и он, за разгадку которых я многое бы отдал.
"Ты хочешь решить меня как кроссворд? "
"Ты не реален".
"Если ты веришь в меня, я реален".
Нет. Я не буду этого делать.
Я знаю, что он - не призрак. Силуэт, который я почти вижу, если
разрешаю себе, выглядит столь же реальным, как и я сам. Это означает,
что он находится просто у меня в голове. Я схожу с ума? Неважно.
Я сомневаюсь, что кто-то это заметит.
Я сижу молча, с воспоминаниями о моем возлюбленном, окружающими
меня. Больше никакого алкоголя, только он и я, колышущиеся тени
и огонь. Мы будем сидеть здесь некоторое время и помнить.
______________________
*wake - поминки до похорон
Конец
